Избранные романы: Трудный путь. Волшебный час. Про - Страница 72

— Может быть, не будем больше отклоняться от темы?

— Хорошо, вернемся к делу. Расскажите мне о девочке.

— Я стала называть ее Алисой. В честь Алисы из страны чудес. Она отреагировала на эту книгу.

— Похоже, вы сделали правильный выбор.

— Когда вы впервые осматривали ее, — продолжала Джулия, — вам удалось установить, чем она питалась?

— У меня есть некоторые предположения на этот счет. Я полагаю, она питалась мясом, рыбой и плодами. И совсем не ела злаков и молочных продуктов.

— Иными словами, она долгое время питалась подножным кормом?

— Возможно. Сколько времени, по-вашему, она провела вдали от людей?

От ответа на этот вопрос зависело многое. Джулия начала с простых вещей:

— Я уверена, что она не глухая. И почти не сомневаюсь в том, что у нее нет аутизма. Мне кажется, она понимает речь, хотя не ясно, почему она не говорит: не хочет или ее не научили. В любом случае еще не поздно научить. Вам приходилось читать работы о так называемых одичавших детях?

— Вроде французского мальчика? О котором Трюффо снял фильм? Ну, это слишком…

— Выслушайте меня, Макс, пожалуйста.

Она начала вытаскивать из портфеля бумаги, книги. Пока Макс проглядывал статьи, изложила свои догадки.

— Итак, вы говорите, что она провела в лесу большую часть жизни. И что волчонок, которого с ней нашли, — как вы сказали? Ее брат?

— Забудьте об этом. Напрасно я…

Он со смехом схватил ее за руку:

— Не сердитесь. Я не потешаюсь над вами, но вы должны признать, что ваша теория — это нечто невероятное.

— Возможно, некоторое время ее держали в заточении, а потом отпустили. Определенно она когда-то жила среди людей.

— Если это так, вернуть ее в наш мир может только очень хороший врач.

В его голосе Джулия уловила вопрос. Это ее не удивило.

— Я хороший врач. По крайней мере, была.

Он коснулся ее руки:

— Я верю в вас. Если это имеет значение.

Она пристально посмотрела на него, хотя с самого начала знала, что не должна это делать. Пламя свечей смягчило его черты, крошечные огоньки отражались в его глазах.

— Спасибо. Имеет.

Позже, по дороге домой, Джулия думала, почему она открыла ему так много. Единственный ответ на этот вопрос был связан с ее неуверенностью в себе.

«Я верю в вас».

Ирония заключалась в том, что в комнате, где тихо звучала музыка, а лестница, несомненно, вела в спальню с широкой постелью, он соблазнил ее своими словами.

На следующее утро, когда Элли остановилась у киоска выпить кофе, в кабине запищала рация. В старых черных динамиках сначала послышался треск, потом голос Кэла:

— Где вы, шеф?

Шеф? Когда он называл ее так в последний раз?

— Здесь, в машине, — ответила она.

— Приезжай сюда, Элли. Поскорее.

Свернув за угол, она едва не врезалась в фургон телевидения. На улице их стояло несколько десятков. На фоне серого неба белели спутниковые тарелки. Репортеры с открытыми черными зонтами сбились в группы. Не успела она пройти и трех шагов, как они набросились на нее:

— … Прокомментировать сообщение…

— … Никто не говорит, где…

— … Истинное местонахождение…

Она продралась сквозь толпу и рывком распахнула дверь участка. Проскользнула внутрь и с силой захлопнула дверь.

— Они появились в восемь, — сказал Кэл. — В девять часов они ждут твоей пресс-конференции.

— Какой еще пресс-конференции?

— Я ее назначил, чтобы избавиться от них.

Нат вышла из-за угла с газетой в руках. Всю верхнюю половину полосы занимала фотография девочки. Дикие, безумные глаза, всклокоченные черные волосы, в которых застряли листья. Внизу была подпись: Морт Элзик.

Элли почувствовала себя так, словно ее ударили под дых. Вот что имел в виду Морт Элзик, когда сказал: «А не то…»

— Хорошо еще, что он не упомянул о Джулии, — сказал Кэл.

— «Дикая девочка выходит из леса и попадает в современный мир. Ее единственный друг — волк», — прочла Элли.

— Она заподозрили, что это «утка», — тихо сказал Кэл.

Раздражение Элли уступило место страху. Если пресса решит, что это «утка», журналисты покинут город. А если о девочке не раззвонят в газетах, ее семью можно и не найти. Она извлекла из сумки фотографию, сделанную Джулией.

— Покажи им это, — сказала она Нат. — Мы зовем ее Алисой. Может, с именем она покажется им более реальной.

Девочка просыпается. Здесь тихо, спокойно, хоть и не слыхать журчания реки. Ей не страшно. Обычно ее первой мыслью было: спрятаться! Она столько времени пыталась стать как можно незаметнее.

Здесь, в этом странном прямоугольном мире, где от волшебного прикосновения вспыхивает свет, легко дышать. Почва не хранит Его дурных запахов. Ей здесь нравится. Вот если бы Волчонок был с ней, она осталась бы здесь навсегда.

— Явижутыпроснуласьмалышка.

Это говорит та, у которой волосы как солнце. Она улыбается.

Девочке нравится ее улыбка.

В гомоне запретных звуков девочка различает: «Иди сюда».

Согнувшись, она медленно приближается. Она знает, как опасны подобные моменты. Она должна всех бояться и быть настороже, но улыбка заставляет ее забыть пещеру.

Она садится туда, куда хочет Солнцеволосая. Девочка знает цену непослушанию. Этот урок ей преподал Он. Она ест сладкую липкую пищу. Покончив с едой, девочка ждет.

Солнцеволосая дотрагивается до своей груди и много раз повторяет «Джу-лия». Потом касается груди девочки. «А-лиса».

Девочка понимает: от нее чего-то добиваются. Похоже, Солнцеволосая хочет, чтобы она произнесла плохие звуки. Сердце девочки бьется так часто, что у нее кружится голова.